Зачем северян лишили выборов

Конспирологические версии возникают не случайно. Дефицит достоверной информации о механизмах принятия решений порождает фобии: это интуитивный механизм психологической защиты («Все, что мне неизвестно, работает против меня»). Многие привыкли воспринимать все, что произносится на политической сцене, как ширму, за которой кроется суровая realpolitik. Это не всегда соответствует действительности – в политике есть место и прямым, откровенным заявлениям. Чего в ней точно нет – так это абсурда, решений без мотивов.

Итак, жителей Югры и ЯНАО лишили возможности выбирать губернатора прямым голосованием. Что это реально меняет? Тезис о том, что якобы губернаторы испугались прямых выборов, и теперь поляну зачищают для того, чтобы их неведомый соперник не пробился, не выдерживает никакой критики. Доводится слышать такое про губернатора Югры Наталью Комарову, имиджевые проблемы которой, на мой взгляд, чрезмерно переоценены экспертным сообществом. Вне сомнений, если бы она пошла на выборы – она бы их выиграла. Что уж говорить про главу ЯНАО Дмитрия Кобылкина, про проблемы которого с имиджем известно лишь, что их нет вообще. Кобылкин тоже испугался прямых выборов? Это абсурд.

Вообще роль прямых выборов в сложившейся в России политической системе сильно переоценена. Общественное мнение о важности выборов формируют те, для кого электоральные процессы – действительно самое важное в жизни. Эксперты-политологи, средства массовой информации, социологические институты в «мирное время» не так уж и востребованы, власть начинает по-настоящему нуждаться в них лишь в предвыборный период. Понятно, что отмена кампании бьет по ним сильнее, чем по кому бы то ни было. Возможно, именно отсюда взялось предположение, что власти якобы просто решили сэкономить. При всем уважении к экспертам, затраты на кампанию – не те деньги, чтобы их экономить в масштабе регионов, тем более ценой имиджевых проблем.

Я уверен, что для обоих губернаторов решение об отмене прямых выборов стало непростым: они получили повод для упреков в собственной нелегитимности. И тем не менее, решение было принято. Почему?

На мой взгляд, истоки новой конфигурации стоит искать в экономике. Недаром депутаты, инициируя поправки в уставы округов, говорят в первую очередь о «непростой социально-экономической ситуации». Ситуация, действительно, крайне непростая, прогнозы достаточно тяжелые. Но это вряд ли значит, что выборы отменили, чтобы мы лодку не раскачивали. Внутренняя политика здесь все-таки сугубо вторична.

Вы вообще следите за тем, что сейчас происходит в Арктике? Если не следите, то совершаете большую ошибку. Арктика – это экономический пуп Земли, новый Клондайк, а точнее даже гербертовская Дюна. Объемы нефти и газа в недрах региона составляют около 13% от всех мировых неразведанных запасов. При этом наиболее богатые участки шельфа находятся в российских территориальных водах, а Ямал – ключевой регион доступа к этим природным кладовым. Вы просто посмотрите на список инфраструктурных проектов, реализуемых в регионе – от порта Сабетта до железных дорог, от электрических генераций до заводов по сжижению природного газа. Это ключевой актив всей России, ее стратегическая жемчужина, которую надо удержать любой ценой.

При этом крупнейшие геополитические стратеги мира направляют свои усилия на то, чтобы изменить расклад сил в Арктике. Их главная задача: убедить мировое сообщество, и россиян в том числе, что Россия – неэффективный, неаккуратный пользователь ресурсов, и не может претендовать на их добычу. Эта холодная во всех смыслах война тянется уже много лет, и ее звеньями являются и злополучный «Арктик Санрайз», и европейские организации, спонсирующие сепаратизм среди поморов, и еще многие и многие эпизоды.

Давление со временем усиливается. В новых экономических реалиях крупнейшим российским нефтегазодобывающим компаниям, развивающим арктические проекты, практически закрыт доступ к зарубежным кредитным ресурсам и технологиям. Рядовому обывателю это все не так заметно, как подорожавший хамон, но по последствиям гораздо более печально. И тем не менее, проекты останавливаться не будут – слишком многое поставлено на карту. Об этом, в частности, заявлял недавно полпред президента в УрФО Игорь Холманских.

Если Ямал – во многом наше «завтра», то Югра – наше же «сегодня», ключевой кормилец бюджета (не буду повторять прописные истины). Известно и то, что нефтегазовая отрасль требует реформ, в том числе налоговых – иначе добыча будет сокращаться, а ресурсы нам сейчас нужны как никогда. Развивать ресурсную базу обоим регионам нужно быстро – иначе экономика России просто может не выдержать.

А теперь представьте себе топ-менеджера, который вступил на самый ответственный участок своей работы, и планирует в ближайшие месяцы трудиться сорок восемь часов в сутки. И тут к нему приходят из отдела кадров и говорят, что прямо сейчас очень нужно провести корпоратив, да не один, а несколько, и все с танцами, плясками, воздушными шариками и задушевными песнями. Иначе коллектив обидится.

Каждый губернатор, даже самый отличный, на время выборов превращается в хромую утку. Решение многих вопросов откладывается на потом, а песни и пляски, пусть и в фигуральном смысле, становятся рутинной работой – ну что поделаешь, любит наш народ песни и пляски. Голосование состоялось бы только осенью. Смею предположить, что причина для отмены выборов – банальная нехватка времени. Нет у нас года, который можно было бы потратить на кампанию, а не на приведение в должный порядок производительных ресурсов. И Владимир Путин ясно дает это понять: все, ребята, о выборах пока не думайте. Работать надо.

Пренебрежение к частным политическим свободам ради глобальной цели – это то, с чем можно соглашаться или нет. Однако очевидно, что такая мотивация для федерального центра более естественна, чем, скажем, отмена выборов ради экономии нескольких сотен миллионов рублей или запланированного в будущем объединения «тюменской матрешки». Не думают там такими категориями.

Вечность, как известно, пахнет нефтью, а не воздушными шариками и объедками торта. Давайте все-таки помнить о вечности.