Solastalgie, solastalgie… Время экологической печали в Арктике

Продолжаем зондировать климат-политическое, как и обещали, в тему предыдущей статьи. Чувствуется, жара в Арктике, во всех смыслах, только начинается. Узел крутится тугой: потепление, массовая обеспокоенность, аборигенный, молодежный, гендерный факторы… Заплет идет на высокой скорости, однако возможность «следить за руками» пока остается.

Мы уже делились собственным ощущением, что Арктический отчет NOAA-2019 и медиа-волна вокруг него вгоняют человека в тоску. Так и есть. На днях в ведущем аляскинском СМИ Anchorage Daily News вышел материал «Соластальгия и время тревоги», позволивший взглянуть на вопрос основательнее, без иронии. Автор Шехла Анджум, описывая, как и что она переживает в связи с трансформацией окружающей среды, ставит сама себе эко-психологический диагноз. Solastalgia — заболевание XXI века, и мало кто о нем знает. Это термин-неологизм, 15 лет назад введенный австралийским философом Гленном Альбрехтом.

«Соластальгия, по Альбрехту, — есть боль и заболевание, возникающие по причине потери, или невозможности найти утешение в местной природе; появляется она вместе с пониманием человеком, что его любимое место жизни подвергается атаке».

Типы и сила атаки могут варьироваться, но потерянность и тревога как ее следствие обретают постоянство. Корневое слово solasta содержит как solace [утешение], так и desolation [опустошение]. Если перевести на русский, получится «пустольгия». Если ностальгия означает тоску по другому месту и другому времени, соластальгия — по тому сегодняшнему состоянию, которое должно было быть. По природе, которой здесь нет. Официальная западная медицина признала эту проблему и все активнее обсуждает ее в рамках концепции воздействия изменения климата на здоровье и благополучие человека.

У аляскинки Шехлы, судя по ее словам в ADN, сердце весь прошлый год просто ныло от соластальгии:

Второй настоящий снег в Анкоридже этой зимой лег, наконец, в конце декабря. Но волнение умерило мою радость — я опасаюсь, что еще один удар теплого воздуха и дождь унесут все это. И боюсь, что увидеть снег когда-то станет привилегией. [Ведь] первый снегопад после Дня благодарения смягчил темные дни. Но через несколько дней температура поднялась, пришли дожди, и белизна исчезла. Анкоридж снова перевернулся на серую сторону, и мое настроение, на миг поднявшись, упало опять… Наши дни как климатические качели…

- Эти изменения Аляске, где я живу 40 лет, не сулят ничего хорошего. Это больше, чем просто погода. Мы видели уже несколько зим, как эта. Что-то фундаментально меняется. Климатическая стихия регулярно в новостях, посмотрите на Австралию. Проблема в одном — быстрый рост температуры от сжигания людьми ископаемого топлива… Лидеры отказываются принимать меры: наш губернатор упразднил комиссию штата по изменению климата [прим. ред.: Муксун.fm ранее оценивал бюджетную политику губернатора Данливи…].

- Я никогда не думала, что климатический кризис ослабит мой дух. Я ощущала усталость, непонятную печаль. И мои друзья подтверждали страдания от недомогания, связанного с изменением климата, хотя мы не знали, как это называется.

Теперь они знают диагноз — и, думается, от этого знания, наоборот, труднее и безрадостнее.

Зимой плохо, но летом, как пишет Шехла, из-за пожаров и засухи было еще хуже. Она надеялась, что сезон будет по погоде обычным, с гостями и походами. «Мы посадили цветы и готовили на гриле свежего лосося». Но пришла рекордная жара, за ней пожары. Дожди и пожарные не помогли. Дым сгущался в смутную массу и развеивался лишь на короткое время. «У меня было беспокойство. Дни и ночи становились невыносимыми, окна не открывались, маленький вентилятор едва перемещал теплый воздух». Возгорания, дым и перекрытые шоссе обломили отдых друзей, приехавших на Аляску из Великобритании.

«Яркие дни стали редкими, запах дыма начал терзать меня. Раздражение из-за отсутствия контроля сменилось стойким отчаянием. Летом просторная земля за нашим домом всегда оживала в зеленых тонах. В этом году дым скрыл и сделал картину плоской, унылой, безжизненной. Без дождей высохли деревья. Я прониклась их бедой, когда береза рано сбросила листву — в начале августа. Обычно листья кружат на землю в одежде золота осени — сейчас же их наряд жжено-коричневый или зеленый. Деревья не держат и отпускают как опаленные жарой, так и здоровые зеленые листочки».

А в августе автор «не могла сдержать слез», увидев, как усохло дорогое ей маленькое горное озеро.

Вникнув в статью-крик Шехлы Анджум, сам начинаешь переживать за ее нервы. Выясняется, между тем, что случай частный, а в общем — об аляскинской «пустольгии» всерьез заговорили два года назад, сами региональные власти. В большом докладе «Оценка потенциального влияния изменения климата на здоровье на Аляске», выпущенном в январе 2018 года эпидемиологической службой департамента здоровья и социальных услуг штата, угрозы «психическому здоровью и благополучию» вынесены на первое место, и первая среди этих угроз, перед депрессией и прочим — та же соластальгия. Прогнозировался резкий и скорый подъем данной проблемы, особенно среди коренного населения. Примечательно, что аляскинские медики узнали про соластальгию сами только на этапе подготовки доклада. Главный эпидемиолог штата Джо Маклафлин признался, что когда он наткнулся на эту концепцию, сразу нашел ее идеальной. «Я пересказываю своим друзьям и знакомым, и они говорят — о да, состояние точно как у меня».

В Гренландии тоже полгода назад были представлены результаты первого общенационального социологического исследования по теме изменения климата (The Greenlandic Perspectives Survey).

76% опрошенных указали, что уже испытывают на себе негативные последствия потепления — от опасных морских путешествий по льду до эвтаназии ездовых собак по экономическим причинам из-за коротких зим; растет уровень алкоголизма и самоубийств. И тем, кто уже хандрит, дальше будет только хуже.

Одно из центральных мировых СМИ The Guardian использовало гренландский обзор, чтобы четче продемонстрировать арктическую смычку погоды и психологии. В забойном, эмоциональном материале «Жизнь на тонком льду. Психическое здоровье в основе климатического кризиса» дали слово Кортни Ховард, президенту правления Канадской ассоциации врачей для окружающей среды: «Без сомнения, в циркумполярных регионах сейчас присутствует тревожность, „экологическая печаль“, посттравматический стресс, вызванные последствиями изменения климата… Мы подбираем термины, чтобы полнее охватить это глубокое чувство боли — „экологическая тревога“, например — хотя для меня все же „solastalgia“ прекрасно суммирует то, что чувствуют люди в Арктике, на переднем крае изменения климата».

И онлайн-мониторинг подтверждает, что средства массовой информации все чаще используют именно это определение в своих апокалиптически-климатических материалах.

Кстати, Шехла Анджум из Анкориджа, как свидетельствует ее аккаунт в Твиттере — ярый почитатель «Гардиан». В итоге, получается, она испытывает двойное давление — снизу, из реальности, но и сверху — из медиа. Одно подпитывает другое. СМИ обязательно «помогут», обязательно наведут на новые симптомы эко-печали. Круг замыкается. Время соластальгии. В Арктике и везде.