Фримены из тундры

Я шел с тремя ребятами из четвертой бригады в восьмую. Как три мушкетера они бодро вышагивали по тундре – за ними было трудно поспеть. По тундре сложно ходить быстро, для этого надо выработать пружиняще-летящую походку оленевода.

Мы вышли к обрыву над озером и замерли. Перед нами расстилалась огромная волнистая равнина, в складках которой укрылись ручьи и озера. Бескрайняя заполярная степь, обманчиво ровная и обманчиво спокойная, в любой момент готовая превратиться в мегеру, и наслать на путника все мыслимые и немыслимые беды. В тундре не оставляет ощущение какой-то затаенной угрозы. Как бы ни мила она была в минуты слабости, ей нет доверия. Редкая солнечная погода воспринимается как проявление снисхождения, за которым последует расплата дождем, ветром и снегом.

В тот вечер тундра явила милость – где-то над Карским морем солнце пробило перистые облака, и рассеянный свет бродил по земле. Брели и мы. Остроконечные верхушки чумов уже показались над горизонтом.

В силу своего возраста они еще не понимали этой главной доминанты своего характера – зато я ее увидел отчетливо. Было с кем сравнить – недавно я видел их соплеменников в поселках – им как будто подрезали крылья.

Вечером, когда в волейбол была проиграна моя фотокамера, а ближе к ночи - болотные сапоги и бинокль, я понял, что не стоит держаться за вещи, в краях, где надо держаться за жизнь. Все вернется, когда понадобится. Может даже на следующий день после матча-реванша.