Нужно больше денег и свободы: сможет ли российская наука выжить в новых реалиях?

На этой неделе вице-премьер Дмитрий Чернышенко на заседании Совфеда озвучил расходы по госпрограмме «Научно-технологическое развитие Российской Федерации». Общая сумма финансирования составит 1,2 трлн рублей. Такая же сумма выделялась в 2020 году. Ученые недоумевают, поскольку тогда и сейчас — это уже совсем другие деньги.

Финансирование в российскую науку — капля в море

За два последних года — с 2020-го по 2022-й — официальная инфляция «съела» 27,8%. В этом году российская наука получит от государства менее 1% ВВП.

В то же время, Израиль, по оценке ООН, на исследования тратит 5,1% ВВП, Швеция, Бельгия и США — по 3,5% ВВП. В абсолютных значениях разница еще больше. США в 2020 году потратили на эти цели 657,5 млрд долларов или 49 трлн рублей, а Китай — 525,7 млрд долларов (39 трлн рублей). Расходы России на этом фоне — капля в море.

На очередном заседании Совета при президенте по науке и образованию министр финансов Антон Силуанов заявил о необходимости усиления контроля за расходованием бюджетных средств, «чтоб были результаты, а не отчеты о публикациях».

То есть: требований к ученым выполнять некий план по научным открытиям оказалось недостаточно, теперь госбухгалтерия требует гарантий того, что научные труды найдут практическое применение.

Дальше научных публикаций дело не идет

По итогам 2018–2021 годов наша страна оказалась на 10 месте в мире по числу научных публикаций, индексируемых в «Scopus». Особенно много публикаций в сфере естественных наук: Россия на 6 месте в мире. Но востребованность этих публикаций в глобальном исследовательском сообществе оказалась на 25% ниже среднемирового уровня. Зачастую дальше публикации в научном издании дело не идет.

«В Глобальном инновационном индексе 2022 года от Всемирной организации интеллектуальной собственности Россия заняла лишь 47 место, расположившись между Словакией и Вьетнамом. Даже в своей группе стран с доходами выше среднего Россия расположилась на 10 месте, а в лидерах — Китай, Болгария и Малайзия», — отмечает издание «Новые известия».

Виртуозное умение чиновников сделать красивый отчет и что-то лишь «для галочки», похоже, оказалось заразным. Кто в этом виноват, остается только догадываться, однако без давления чиновников, скорее всего, не обошлось.

Под тотальным контролем успеха не добиться

Заведующая лабораторией высшей нервной деятельности человека Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Ольга Мартынова убеждена, что без свободного творчества ученым успеха не добиться.

«Я не думаю, что ученые — как сумасшедшие дети, которые готовы все потратить и потом не отчитаться. Но вы не можете запланировать открытие, вы давно открыли бы уже то, что хотели бы запланировать. Смысл научной работы — это поиск, это поисковые исследования, что-то можно запланировать точно, а что-то в принципе нельзя даже прогнозировать. Поэтому планировать научные исследования, а особенно их контролировать — очень тяжело», — отметила Ольга Мартынова.

Она пояснила, что власти пытаются контролировать бюджеты и расходы по научным проектам. И именно это ограничивает работу. Например, ученый хочет проверить три вида антибиотиков, и понимает, что третий вид совершенно не действует, но заменить его другим нельзя. Поскольку чиновник требует все равно его проверить, потому что уже написали в план. И это неправильно, свобода редактирования своего плана должна быть всегда.

В развитых странах, по словам Ольги Мартыновой, функционирует конкурсная основа.

«За рубежом у ученых практически везде короткие контракты — у них срочные трудовые контракты, подаются заявки на финансирование из различных фондов — финансирование может быть любое, но это краткосрочный проект — 3-5 лет с возможностью его продления. И под этот проект финансируются ставки. Получилось — можно продолжить, получить дальнейшее финансирование. Не получилось — все, проект закрывается. Это такой естественный отбор исследований, которые могут добиться результата», — пояснила Ольга Мартынова.

Планирование против конкуренции

Однако не все научные открытия сродни открытию радиоактивности или формулированию теории относительности, которые предсказать действительно невозможно. Директор Центра НТИ и ИИ МГТУ им. Н. Э. Баумана, д. т. н. Владимир Нелюб считает, что без планирования научных открытий не обойтись.

«Научные прорывы можно и нужно планировать. Главная задача науки — работать не в стол, а для промышленного и коммерческого внедрения инновационных решений и разработок. Современные цифровые технологии, механизмы анализа больших данных, искусственный интеллект позволяют решить масштабные задачи автоматизации планирования. Решения в этих областях наиболее актуальны как для промышленности, так и для здравоохранения», — Владимир Нелюб.

Член-корреспондент РАН, директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович и вовсе считает, что в развитых странах здоровая конкуренция является основой исследований на всех уровнях.

«На прикладные разработки тратится в десятки раз больше средств и финансировать прорывы именно „в промышленности и здравоохранении“ должен не министр финансов, а заинтересованные заказчики, разного рода венчурные фонды. Именно они следят за обоснованностью затрат. И все равно, далеко не каждый проект приносит прибыль, но те прорывы, которые удаются, с лихвой окупают все затраты на науку», — рассказал Анатолий Петрукович.

Он отмечает, что российская реальность состоит в том, что большую часть прикладных исследований финансирует напрямую государство, и госорганам действительно затруднительно работать в такой рискованной области как инновационный бизнес.

В любом случае и для спонтанных открытий, и для запланированных прорывов нужны свежие талантливые мозги. А в России образ ученого — это образ умного, но сильно пожилого человека, который вспоминает открытия, которые совершались в советское время, используя совсем другое оборудование.