«Тетя Таня, Миши нет»: югорчанка два месяца бьется за документ о гибели сына на СВО
Без статуса
У Татьяны из Урая трое детей: восемь, 17 и 26 лет. Старший сын Михаил осенью прошлого года принял решение идти служить по контракту.
«Ушел, прошел там подготовку. Все нормально было 9 [декабря] он погиб. Я об этом знала, но 15 декабря мне звонят сослуживцы: „Тетя Таня, Миши нет“. Я не поверила: „Ребятишки, вы напутали“, — рассказала женщина.
После получения трагического известия Татьяна при помощи знакомых сослуживцев сына вышла на начальника медслужбы подразделения, где служил сын. Он ей сказал, что официальной отметки о смерти сына нет.
Чтобы разобраться в ситуации дальше и узнать хоть что-то о своем ребенке Татьяна отправилась в администрацию Урая и местный военкомат, которые очень отзывчиво отнеслись к беде женщине.
«Они отработали, с первого дня, что администрация, что военкомат. Они вышли на опергруппу воинской части. Там факт гибели подтверждают, но тело находится на стороне ВСУ», — объяснила собеседница издания.
Женщине даже передали письмо, где военкомат Урая сообщает в окружной, что «в результате проведенного с операционной группой военной части (где воевал Михаил, прим. ред.) взаимодействия там подтвердили факт гибели».
Попытки, еще попытки
И это единственное документальное свидетельство о том, что Михаил погиб. Но адресного подтверждения откуда-либо у Татьяны так и нет. Поэтому и дальше обращаться она не может, а также получить какой-то официальный статус: о гибели или пропаже без вести.
«Это не официальная информация для родственников. Должен быть приказ. Командир роты должен сообщить в воинскую часть, а воинская часть — в военкомат», — объяснила систему Татьяна.
Пока у женщины на руках только копия контракта и копия справки о нахождении сына на СВО, их смогли найти сослуживцы. Попытки «выбить» такой приказ женщина делает и самостоятельно, и через урайский военкомат. Татьяна обратилась к командиру роты в части в Костроме, куда Михаил был приписан после заключения контракта.
«Мне что, делать нечего. 16 человек погибло, мне не до ваших справок», — цитирует Татьяна командира.
Также в военную часть, где приписан сын, обратился и военкомат. Но ответа так и нет. Причем по заявлению Татьяны военком Урая уже отправлял целых два запроса, но ответа так и нет.
«Я говорю ротному: „Сережа, солнце. Ребенка нет, уже январь. У тебя не военнообязанного, как ты отчитываешься. Кто он? Ранен, погиб, в плену?“. На это он послал меня на три буквы и блокирует везде», — сообщила женщина.
Также она ежедневно звонит в по телефону дежурного части, но результат один — его отсутствие.
Поиски ведут все
Татьяна уже потеряла счет всем своим обращениям и звонкам: она пишет и в местный военкомат, держит связь с чиновниками Урая, звонит в военную часть и на телефон горячей линии Минобороны, а также направила в министерство официальный запрос.
«Я куда только не писала, везде обратилась, везде сходила, позвонила. Я обратилась даже к главе Чеченской республики Рамзану Кадырову. Я не знаю, как дальше и что делать», — говорит Татьяна.
Сами сослуживцы сына не оставляют женщину наедине с бедой.
«Мальчишки с передовой пишут, что не хватает людей, сами по трое каждый день потихоньку продвигаются к нему, осталось на сегодня 300 метров», — рассказала мама бойца.
К восстановлению справедливости подключилась и уполномоченный по защите прав человека в ХМАО Наталья Стребкова. В аппарате омбудсмена Muksun.fm подтвердили, что получили заявление женщины и уже отправили свой запрос в Министерство обороны. Пока ответ не пришел. В целом, в такой ситуации там посоветовали обращаться в Минобороны, в том числе, с личными запросами, как и сделала Татьяна, а также сдать ДНК-тест.