Югра сегодня: осетры, золото и свобода от нефтяной иглы. Взгляд из прошлого

Первая стратегия социально-экономического развития ХМАО до 2020 года была принята в 2007 году, но ее быстро признали недействующей. Более «долгоиграющим» оказался документ 2008 года — отменили его только в 2013 с принятием стратегии-2030. На самого старого долгожителя и будем ориентироваться.

Сразу отметим три момента: стратегия писалась на «закате» губернаторства Александра Филипенко (он руководил округом до 2010 года), после избрания президентом России Дмитрия Медведева, а также на фоне мирового финансового кризиса 2008 года. Последний в документе хоть и упомянут, но сильно пессимистичных прогнозов не повлек.

Югра-2008

Итак, сама стратегия сразу знакомит нас с имевшимися на тот момент показателями округа, его сильными и слабыми сторонами. Данное описание занимает чуть ли не половину всего документа, но постараемся выделить основные моменты.

В главных показателях за более чем 10 лет ничего принципиально не изменилось. Югра в 2008 году занимала первое в России место по добыче сырой нефти и выработке электроэнергии, второе место по поступлению налогов в бюджетную систему страны, объему инвестиций в основной капитал, добыче природного газа и третье — по естественному приросту населения.

Авторы документа отметили, в том числе, потенциал лесопромышленного и сельскохозяйственного комплекса региона, логистическую важность региона, через который проходят значимые магистрали. Отдельно в документе упомянуты полезные ископаемые Приполярного Урала — железо, марганец, хром, благородные металлы, уголь, кварц, горный хрусталь и так далее. Общую валовую потенциальную стоимость ненефтяных природных ресурсов оценили тогда в 426 млрд долларов США, а извлекаемую ценность продукции — в несколько десятков миллиардов.

Среди положительных моментов, которые отметили авторы стратегии, — приток в регион мигрантов из Украины, Таджикистана и Узбекистана, которые позволяли восполнить имеющийся дефицит рабочей силы.

Сила Югры определялась сразу несколькими параметрами: молодостью человечески ресурсов, глобальной интегрированностью нефтяных предприятий, развитостью страховых, авиа, лизинговых услуг, строительством инфраструктуры, а также значительным потенциалом потребительского рынка региона за счет высоких личных доходов населения.

Есть проблемки

При всем богатом потенциале и хороших показателях округа, разработчики документа обширную часть оного выделили и на описание существующих проблем. Так, уже тогда чиновники посетовали на несправедливое распределение доходов от природных богатств региона.

«Существующие принципы налогообложения и пропорции распределения доходов между субъектами Федерации и центром не позволяют округу в скольких-нибудь значительных размерах использовать текущие доходы от добычи углеводородного сырья для реализации инвестиционной программы, накопления и создания финансовых предпосылок для долговременного экономического роста», — говорится в документе.

Также в стратегии отмечалась недостаточная диверсификация экономики, недостаточная инновационность и развитие науки. А настоящей угрозой сочли нефтезависимость и политику распределения доходов на уровне федерации, будущее истощение месторождений, миграцию капиталов за пределы округа и ухудшение природной среды.

«На нейтрализацию действия этих факторов и обращены мероприятия данной стратегии», — заявили разработчики, выделив целых восемь комплексных проблем.

Future in the Past

Разработчики основополагающего документа посмотрели в будущее тремя способами инерционным (с тенденцией на ухудшение), энергосырьевым (сохранение тенденций) и инновационным (активная политика по улучшению). Для каждого сценария выделили свой показатель, а мы, наконец, переходя к уже наступившему будущему добавили показатель реальный, чтобы в цифрах оценить, что же у округа получилось.

Как мы видим, по многим показателям что-то пошло не так. Виноваты тут, конечно, и глобальные рыночные колебания, которых боялись разработчики документа, так и внутрироссийские перемены. Но, в целом, такое прогнозирование — дело, не особо имеющее смысл, отмечает экономист Константин Селянин.

«Вообще в России многие министерства и ведомства превращаются в некие учреждения прогнозирования. Зачем, неясно, ведь есть же профильные научные институты. Например, из всей деятельности Минэкономразвития РФ мне известны как раз только их прогнозы. Кажется, строить прогнозы — обязанность любого чиновника», — отметил эксперт.

При этом, акцентировал внимание экономист — ответственности за несбывшиеся показатели нет никакой.

«Все, кто строит прогнозы, за них не отвечают „от слова совсем“. Я лично ни разу не слышал, чтобы какого-то чиновника сняли за несбывшийся прогноз», — добавил Константин Селянин.

Важный момент: долгосрочность прогнозов, которая снижает их точность и требует постоянных пересмотров без каких-либо санкций.

«Хороший пример — планирование бюджета на трехлетний срок, а имеет значение только планирование на год следующий. Уже через год бюджет на прогнозный период снова переделывают. Иногда, в зависимости от обстоятельств, очень сильно. Никто ответственности не несет, и встает вопрос — а зачем планируете?», — пояснил эксперт.

Предлагать несколько сценариев развития, как это сделали в ХМАО, с точки зрения методологии — правильная стратегия. Однако, важнейшие показатели, которые учитывались в расчетах остальных региональных, базируются на цифрах, которые от Югры, ну, никак не зависят. Как региональное правительство может повлиять на инфляцию или цену за баррель нефти? А эти показатели для экономики ХМАО действительно принципиально важны.

И, наверное, главное — непредсказуемость событий в долгосрочной перспективе, которых, как мы уже можем констатировать, с 2008 года в мире и России произошло предостаточно.

«Так называемые „черные лебеди“ — это абсолютно не прогнозируемые события, а тем более — их последствия. Но они обязательно будут. Только за последние четыре года: ковид, начало СВО и сопутствующие ей события и их следствия», — подчеркнул Константин Селянин.

Пройдемся непосредственно по экономическим показателям из таблицы: цена на нефть и инфляция — не зависят от правительства Югры, даже в случае добычи нефти влияние местных чиновников ограничено рыночной конъюнктурой, численность населения можно было бы предсказать, но ковид и СВО внесли свои непредсказуемые коррективы, уровень безработицы и даже инвестиции — вновь не полностью во власти регправительства.

Часть показателей (например, ВРП или доля в нем нефтегаза) — расчетные. Не угадали с инфляцией (не зависящей от региона) и вновь промахнулись.

«Все эти прогнозирования становятся пустышкой, сталкиваясь с реальностью. Даже предлагая сценарные пути, мы понимаем, что люди, составляющие прогноз, делают его из статуса-кво, которого потом уже не будет, и управлять этим у них тоже нет возможности. Если ставить такие показатели в качестве цели, то это глупость», — заключает эксперт.

По независящим от нас причинам

В подтверждение слов эксперта приведем пример из препарируемой нами стратегии. Тучные «черные лебеди» из большой политики внесли коррективы и во внешнеэкономические планы Югры, делая планы более чем десятилетней давности совсем уж нереальными.

«Географические приоритеты внешнеэкономического сотрудничества округа будут также включать традиционные направления. Страны Евросоюза (Германия, Италия, Франция, Великобритания, Швейцария, Нидерланды) останутся основными партнерами Югры как потребители нефти и поставщики передовых технологий и капитала. Государства СНГ (Украина, Беларусь, Казахстан, Киргизия) будут играть значительную роль во внешнеэкономических связях округа. Целесообразно укреплять связи с финансовыми центрами США, Великобритании, инвесторами Гонконга, стран Ближнего и Среднего Востока», — описали свои планы авторы стратегии.

А приток мигрантов, который в 2008 году обозначали как спасение от дефицита кадров, теперь, по крайней мере на официальном уровне, превратился в проблему. Хотя, если бы планы тех лет по адаптации (а о них в стратегии говорилось), реализовались, возможно, и негатива бы не было.

Не цифрами едиными

Конечно же, в качестве модели будущей Югры разработчики представили не только цифры, но и конкретные проекты и пути развития. Примеров много, выделим лишь некоторые для вашей придирчивой оценки.

Условно можно разделить все планы правительства на три раздела: развитие ТЭК (конкретику прописывать не будем, так как частично о планах говорят вышеописанные цифры), развитие социальных обязательств (здравоохранение, учебные заведения, жилье и дорожная инфраструктура и так далее) и коммерческих проектов (как в сфере добычи нефти, так и в абсолютно разных секторах экономики от лесозаготовки и переработки до сельского хозяйства). Отметим, что намного больше конкретики в стратегии касается именно бизнес-составляющей, а это момент принципиальный — почему расскажем далее.

Социальная инфраструктура

Про здравоохранение, образование, обеспеченность жителей Югры жильем и коммунальными благами написано в стратегии много. Но, как мы обратили внимание, конкретных показателей — а сколько школ, больниц, театров и музеев появится в округе к 2020 году не обозначено. Зато имеется обширная таблица с показателями будущих производств. Например, «пастбищное разведение сиговых пород рыб на 180 озерных системах» с инвестициями в 2 млрд рублей должно было на выходе обеспечить 17-25 тысяч сигов в год.

Приведем несколько примеров и начнем с важной области здравоохранения (объекты-то в итоге появляются, хотя и не все гладко — вспомним нижневартовскую больницу-долгострой), однако описание будущего югорской медицины выглядело туманным.

«Цель развития системы здравоохранения округа — на основе использования новейших технологий существенно снизить смертность жителей от инфарктов, инсультов, злокачественных заболеваний и дорожных травм, кратно уменьшить инфекционную заболеваемость, количество алкоголезависимых заболеваний и несчастных случаев, добиться снижения инвалидности от сложных форм сахарного диабета и аллергических заболеваний. Цель будет реализована за счет глубокой модернизации окружной системы здравоохранения, повышения уровня профессиональной подготовки медицинских работников первичного звена здравоохранения, специалистов, оказывающих высокотехнологичные виды медицинской помощи населению, интеграции медицинских, компьютерных и телекоммуникационных технологий, что обеспечит значительное повышение доступности и качества медицинского обслуживания, усиления программ медицинской профилактики», — не побоимся столь сложной, но говорящей цитаты.

Из конкретики: в стратегии анонсировали строительство протонно-углеродного комплекса для терапии рака в Ханты-Мансийске пропускной способностью 1000 курсов лечения в год, раннее выявление и лечение заболеваний органов кровообращения (проект «Югра-кор»), создание окружного инсультного центра в городе Сургуте. Также в 2008 году чиновники были озабочены сверхсмертностью мужчин трудоспособного возраста. Делать это предполагалось за счет оздоровления и регулирования предложения на рынке продаж табака и алкоголя. Последний, кстати, с 2013 года в Югре продается только до 8 вечера. Удалось ли югорчанам оздоровиться, не готовы сказать. Показатель смертности держится на более или менее одном уровне, пиковые значения были в ковидные годы. Сейчас же трудоспособные мужчины, в том числе, отправляются на СВО, что сопряжено с понятными рисками для их жизни.

Про систему образования в стратегии тоже говорится много, но с еще меньшей конкретикой. Сколько вузов, школ, детсадов должно было появиться в округе к 2020 году, мы не знаем. То есть, конечно, знаем, но и придраться не к чему — плана-то нет.

«Широкое распространение модульных программ профессиональной подготовки облегчит возможность выстраивания студентами и учащимися индивидуальных образовательных траекторий. В округе получит дальнейшее развитие работа с одаренными детьми и талантливой молодежью, включая эффективное сопровождение их на всех этапах получения образования, проведение летних научных лагерей и школ, конкурсов и олимпиад. Использование образовательных кредитов будет способствовать повышению профессиональной ценности жителей Югры», — как проверить исполнение таких планов — непонятно.

С жилищными условиями немного проще — здесь появляется цифра в 30 «квадратов» на человека (фактически же по данным Росстата обеспеченность на 2020 год составляет 21,4 м². Цель не достигнута: ага, поймали, только толку).

А такие блага как канализация, водопровод, отопление, газ и так далее должны были появиться у 100% горожан и 65% сельских жителей. Но сколько для этого нужно модернизировать или построить котельных и протянуть трубопроводов, мы тоже из стратегии не узнали.

1300 тонн осетра и 9000 тонн сорбента

Показатели же коммерческих проектов прописаны с точностью «до сига» или «осетра», измеряйте, как удобнее. Приведем опять же несколько примеров. Рыбопланы правительства касались и ее искусственного выращивания, и развития рыбопереработки, и строительства новых рыбоперерабатывающих заводов.

«Предусматривается создание комплекса промышленного выращивания ценных видов рыб на основе установок замкнутого водообеспечения с размещением на существующей акватории Сургутской ГРЭС-1 (пилотный проект). После отработки технологии содержания рыбы на водах Сургутской ГРЭС-1 по аналогичной схеме будут организованы работы на Сургутской ГРЭС-2, Нижневартовской ГРЭС, с общим объемом производства в 3,3 тыс. т рыбы в год», — так описан один из будущих проектов.

Вартовчане и сургутяне не дадут соврать — никакого производства рыбы на водохранилищах ГРЭС так и не открылось. Зато к 2018 обанкротился Березовский рыбкомбинат, который в свое время поставлял свою продукцию в Кремль и поддерживал консервами бойцов в период ВОВ. Восстанавливать его не собираются и по сей день.

Тогда же в 2018 году планировалось создание завода мощностью 3,5 тысячи тонн по глубокой переработке рыбы в городе Ханты-Мансийске на базе существующего предприятия. Проект оставался проектом все эти годы. Вновь о нем заговорила экс-губернатор Наталья Комарова в 2022 году, а работать «рыбный холдинг» должен был начать в 2024-м. Пока, вроде, не начал.

Промышленное освоение недр Приполярного Урала еще в 2008 году будоражило умы чиновников от федерального до регионального уровней. Мегапроект (его так и назвали авторы стратегии) «Урал промышленный — Урал полярный» предполагал, в том числе, выпуск угля, железа, меди, цинка, хрома. Объем выпуска такой продукции к 2020 году должен был составить 565 млн рублей и создать 30 тысяч рабочих мест, а выпустил в итоге только уголовные дела.

На уровне проекта осталась и сопутствующая развитию инфраструктура с масштабным строительством Северного Широтного Хода и железной дороги Полуночная — Обская, а также автотрассы Агириш — Салехард. Далеко идущие планы выстроили чиновники и по лесопереработке — и она в округе, действительно, есть. Но до идеальной картинки, нарисованной в 2008 году, так и не доведены.

«Строительство мостового перехода (железнодорожный автотранспортный мост) через р. Обь, соединяющего населенные пункты Андра — Приобье, позволит интегрировать лесосырьевую базу правобережья с транспортным узлом Приобье и обеспечить сырьем для переработки уже введенные в эксплуатацию (ЛВЛ-Югра) и проектируемые новые предприятия лесопереработки (ЦБК Приобье)», — мечтали разработчики стратегии.

Мост, кстати, так и остался в планах. О важности его создания заявил уже и свеженазначенный губернатор Руслан Кухарук. Пока изучали стратегию, создалось впечатление, что все новое — это хорошо забытое старое. Ждем, когда вспомнят о богатствах Приполярного Урала. И золотоносной жиле, на которую, кстати, тоже были далеко идущие планы.

Туристическую привлекательность региона хотели поднять строительством автодорог, мини гостиниц, отелей в сельской местности, запуском пакетных туров. К 2020 году в Югре ждали миллион туристов, а приехало только 250 тысяч — ковид внес в планы свои коррективы. А, может, и гостиницы не достроились.

Авторы югорского будущего отметили и совсем уж нестандартные моменты: например, в Югре предполагалось наладить производство биологически активных добавок и прочей ЗОЖ продукции на основе натуральных продуктов. Предприниматели региона должны были развиваться и в авиакосмическом направлении, осуществляя космический мониторинг земель югорских.

Пс, не хочешь немного ответственности?

Почему же количество рыб стратеги из 2008 год посчитали с точностью до особи, а количество школ и детских садов осталось за скобками, заинтересовались мы.

«За стада коров и стаи рыб отвечают прежде всего предприниматели. От властей тут зависит только инфраструктура и налоговые послабления. Региональные власти могут иметь влияние, но открыть рыбохозяйство или битумный завод может только предприниматель», — подчеркнул Константин Селянин.

Прямой задачей властей является постройка больниц, музеев или образовательных учреждений — то есть их социальные обязательства, которые появляются за счет налогов, в том числе, от жителей. И такое размытое описание своих прямых обязанностей — это прямой уход от ответственности, считает Константин Селянин.

«Точные социальные обязательства не прописываются намеренно. Тогда как за точное количество мальков сига отвечает предприниматель, и спроса с чиновников тут точно никакого. А югорчанам хотелось бы знать, сколько у них появится общественных туалетов, школ, детсадов. Однако такие прогнозы чиновники строить боятся», — обратил внимание эксперт.

Главный же вывод, который делает экономист — прогнозы должны быть не столь долгосрочными и, если речь идет о развитии конкретного региона, то с соответствующей ответственностью в части, зависящей от местного правительства, кстати, за наши с вами деньги.

«Чиновники должны отвечать за то, что они контролируют — а это, например, больницы и школы. На это и платятся наши налоги, а мы имеем полное право спрашивать и иметь некий план по тратам наших средств. Чиновники могут создавать условия, чтобы коммерческие проекты развивались, но тут зачастую в гости заходит коррупционная составляющая», — заключает эксперт.

Вместо вывода: если честно, смысла этой стратегии мы особо не увидели. Многого достичь не удалось, многое, чего достигли, в стратегии и рядом не пробегало, и сигов на столах югорчан за более чем 10 лет тоже, к сожалению, не прибавилось.