«Не докрутили технологию»: почему добыча нефти в ХМАО не эффективна?
Копали яму, а не вкладывались в нефть
Последнюю пятилетку под руководством Натальи Комаровой нефтяной запал Югры на разработку новых месторождений заметно под сократился. Хотя еще в 2020 году экс-губернатор округа заявляла, что на первом плане «прорывные технологии добычи углеводородов», с оглядкой на «необходимость учитывать зеленый разворот в энергетике».
«Это естественно было обременение для нефтяной отрасли. Оно затормозило развитие. Допустим, те же British Petroleum („Би-Пи“), они взяли на себя серьезные обязательства, но быстро отказались от них, как только это стало возможным. По большому счету это нефтяникам не нужно, но пришлось создавать подразделения, водородные программы, иначе не дали бы спокойно жить. Сейчас, когда начинаем от этого потихоньку отказываться, рычаг ослабили, потому что в зеленой всей этой повестке нет маржи на самом деле. Тот же самый Shell, например, который очень сильно по этому пути пошел, получил в итоге проблемы с финансами», — отмечает в разговоре с корреспондентом Муксун.fm независимый аналитик Дмитрий Адамидов.
В этот же период старой доброй нефти стали искать замену в Югре. «Новой нефтью» назвали креативные индустрии. И первый год, казалось, что на них смещается не только внимание, но и инвестиции. В нефтянке тем временем все больше заговорили о трудноизвлекаемых запасах (ТрИЗ), которые требуют новых технологий, прорывных решений и больших средств.
Прошло почти пять лет. И то, что явно боялись признать окружные власти и озвучить нефтяники, открыто обозначил на Югорском экономическом форуме директор Департамента нефтегазового комплекса Министерства энергетики РФ Антон Рубцов — инфраструктура работает неэффективно.
«Сегодня в Югре создана вся инфраструктура под ту добычу, которая была раньше. Если добыча снижается, значит, инфраструктура работает неэффективно. Значит, нужно задействовать инфраструктуру и разрабатывать технологии. ТРИЗ — функция между технологией и экономикой. Либо что-то не так с технологией, либо — с налоговой системой. Обязательно нужны стимулы для геологоразведки, нужно вкладываться в долгую. Мы должны дать эту основу, чтобы доразведовать и искать запасы в регионах традиционного присутствия нефтяников. Соответственно ХМАО будет играть ключевую роль», — отметил Антон Рубцов.
О том, что добыча нефти в ХМАО и вправду может снизится (не берем во вниманием нынешнюю сделку с ОПЕК+), говорят и прогнозные данные. При худшем стечении обстоятельств показатель опустится с текущих 205 млн тонн нефти (данные 2024 года), до 79 млн тонн.
При этом все зависит от проектного и текущего коэффициента извлечения нефти (КИН). На сегодняшний день перспективные кластеры имеют накопленную добычу нефти в 12,8 млрд (или 36%), ресурсы нефти составляют 11,7 млрд (33%), остальная треть приходится на ТрИЗы, на которые требуются технологии гидравлического разрыва пласта и термогазового воздействия.
В департаменте недропользования и природных ресурсов ХМАО отмечают, что сегодня доля добычи из трудноизвлекаемых запасов нефти в автономном округе составляет четверть от всего добываемого сырья.
Все новое — это хорошо забытое старое
Во время визита в ХМАО полномочного представителя президента в УрФО Артема Жоги, губернатор Югры Руслан Кухарук отметил, что сегодня югорские нефтяники возвращаются к старым месторождениям. С одной стороны, логика проста и понятна. Появились новые технологии и надо их применить. К тому же, это работа намного дешевле.
«Традиционно ведение работ на уже разрабатываемых месторождениях, с подготовленной инфраструктурой, экономически более выгодно чем проведение работ на новых не обустроенных участках», — комментируют Муксун.fm специалисты депнедра и природных ресурсов ХМАО.
С другой стороны, все это выглядит так, как возможность сбежать от реальности, которая открыто говорит, что дальше без поддержки геологоразведки — не быть будущему. Да и первый замгубернатора Югры Алексей Забозлаев отмечает, что в случае пересечения проектного и текущего коэффициента извлечения нефти — «можно собирать чемоданы и уезжать из Западной Сибири».
Тем временем, с каждым годом проектный КИН становится все меньше. И если в 60-70 годы прошлого века извлекаемые запасы были значительно ниже к величине геологических запасов, то теперь эти кривые медленно, но приближаются друг к другу.
По графику хорошо видно, что рост геологоразведки хоть и небольшой, но был в 2000–2010 годы, однако дальнейшей поддержки не получил и пошел на снижение.
«Как раз с 2000 по 2010 годы в основном добывали вот, что было разведано ранее. Те запасы, которые не относятся к категории ТРиЗов. И как раз с десятых годов начали приближаться к разработке трудноизвлекаемой нефти. Поэтому получилось, что динамика роста как бы несколько снизилась. Потому что, естественно, ТрИЗ — это более сложно и дорого. Плюс ко всему, мы вступили в период нефти не по 100 долларов за баррель, а значительно ниже. Это тоже, безусловно, влияет», — поясняет в беседе с корреспондентом Муксун.fm главный редактор отраслевого издания «Нефть и капитал» Владимир Бобылев.
Эксперт убежден, что какой-то критической ситуации нет. И, если руководствоваться тем, что говорят такие светила отрасли, как глава ОПЕК или руководитель Saudi Aramco (речь о том, что пик нефти не наступит никогда), то здесь стоит создать условия, чтобы начать серьезную работу с разработкой трудноизвлекаемых запасов и новых месторождений.
Если говорить о намерениях властей Югры, то здесь все немного иначе. По-прежнему в приоритете добыча запасов, которые ранее не вовлекались в разработку.
«С развитием техники и технологий меняются и подходы к разработке месторождений, те запасы и ресурсы которые еще 30-40 лет назад считались забалансовыми, то есть были открыты запасы нефти, но не было технологий по ее извлечению, сейчас успешно разрабатываются», — сообщают в региональном депнедра и природных ресурсов.
Специалисты пояснили, что на месторождениях могут быть как отдельные нефтяные залежи так и отдельные пласты, к которым не знали как подступиться. Но самое интересное: «их отдельно не выделяют и статистика по их количеству не ведется». То есть, в целом неизвестно, сколько имеется подобных участков и сколько регион с них получает.
ТрИЗы — будущее, но это понимает не каждый
Что касается новых месторождений, то объем инвестиций на обустройство и освоение месторождений зависит от удаленности, геологических условий и технологических решений. В округе действуют меры поддержки со стороны правительства Югры в виде предоставления налоговых преференций для нефтяников по налогу на прибыль и налогу на имущество. Считается, что это поможет в том числе и освоению новых месторождений.
Однако сами представители нефтегазодобывающих компаний ХМАО — «Сургутнефтегаза» и «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь», явно считают, что меры недостаточные.
Ровно год назад на ЮЭФ-2023 заместитель генерального директора «Сургутнефтегаза» Сергей Ананьев пожаловался на возросшие затраты на геологоразведочные работы на месторождениях. Он акцентировал внимание, что неоднократно нефтяники предлагали инициативы по снижению налога на прибыль, в том числе, чтобы учитывались затраты на геологоразведку с повышающим коэффициентом. Подобные разговоры ведутся уже 10 лет. И спустя год вернулись к тому же. На этот раз о проблеме заявил заместитель генерального директора по геологоразведке ООО «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь» Марат Мазитов.
«Все понимают, что наше будущее — это ТрИЗ. К трудноизвлекаемым запасам мы относим участки недр с низкой проницаемостью нефтегазовых пластов, подгазовые и тонкослоистые коллекторы, краевые зоны и удаленные территории — там, где добывать далеко, глубоко и дорого. На таких объектах без постоянной работы с государством никак не обойтись», — подчеркнул Марат Мазитов.
При этом нефтяники подчеркивают, что без поддержки федеральных и окружных властей и четкой классификации запасов — дальнейшее развитие невозможно.
Помощь нефтяники просят, а сами что?
Генеральный директор «Альт-инвест» Дмитрий Рябых, специализирующийся на инвестиционных проектах, на ЮЭФ-2024 озвучил, еще одну неприятную для властей и нефтяников вещь.
«Югра с точки зрения экономической составляющей является один из лидеров в стране. Но в инновационной сфере Югра находится во второй половине списка, что для масштабов экономики означает низкую долю инновационной деятельности», — отмечает Дмитрий Рябых.
По его словам, этому есть два объяснения. Первое заключается в том, что регион очень молодой и все научные разработки, в том числе компаний, нарабатываются постепенно.
Вторая причина, хоть и мнимая, как скажут многие чиновники, но все же имеет место быть. Вся статистика по Югре искажена. И причина простая — статистику портят все те же нефтяные компании со своей скрытой статистикой. Кроме этого, когда внутри холдингов происходят инновационные процессы, они не порождают деятельность с другими компаниями. А значит, блокируют возможности, в том числе и для разработки новых методов добычи нефти.
Видимость решений и переход на титан и глину?
Если обращаться к Стратегии социально-экономического развития Югры до 2050 года, то для привлечения инвестиций в освоение и воспроизводство минерально-сырьевой базы необходимо, чтобы сработали сразу 8 составляющих, в их числе — совершенствование системы недропользования, проведение геологоразведочных работ, стимулирование внедрения высокотехнологичных методов увеличения нефтеотдачи и вовлечение нефтяных компаний для разработки новых месторождений.
Но, если смотреть на реальное положение дел, то создается впечатление, что все это отписки. Поскольку конструктивного диалога между сторонами нет.
Между тем, корреспонденты Муксун.fm не могли не обратить внимание на желание региона развивать «новую промышленную политику», цель которой развить и горнопромышленную отрасль. Как отмечалось ранее планируется освоение местных месторождений строительных материалов — глины и гравия, а также бурого угля, титан-циркониевых месторождений и прочих полезных ископаемых. Однако какая работа ведется по сталь внушительным планам, увы, чиновники не смогли прокомментировать.
— Известно ли количество запасов угля, титана, циркония и глины в Югре? Сколько регион ежегодно получает от реализации этих полезных ископаемых?
— По состоянию на 1 января 2024 года запасы глины составляют 167,2 млн. м3, в 2024 году на территории Югры добыча глины не осуществлялась. У органов государственной власти автономного округа отсутствует информация о твердых полезных ископаемых (уголь, титан, цирконий).
Данный ответ — пример того, что план стратегического подхода к разработке всего и вся есть, но на деле — это лишь красивые мечты. Вкладываться серьезно, тратя силы, время и деньги, регион не торопится.
Проводя параллель с нефтегазовой отраслью, где, согласно все той же Стратегии, проблем куда больше (рост доли ТрИЗ, высокая доля низкодебитных месторождений, «понижательная» тенденция объемов добычи нефти, дефицит квалифицированных кадров), чем путей решений. Подобное отношение к делу повлечет за собой не только экономические, но и социальные последствия. И тогда, слова первого замгубернатора Югры «чемодан-вокзал» вполне могут стать страшной реальностью.
Ранее сообщалось, что стало известно, сколько ХМАО зарабатывает на мигрантах. Принято считать, что на гостей из ближнего зарубежья тратятся в Югре большие деньги, но так ли это на самом деле, выяснили с экспертами.