Без доходов от нефти Югре труба: когда ждать экономического коллапса
Факт 1: снижение объемов добычи
В Югре власти официально признали, что объемы добычи «черного золота» снижаются. По итогам 2024 года нефтяники должны добыть 205 млн тонн углеводородов, что на 5% меньше показателя 2023 года и на 7,6% ниже прогноза на текущий год.
«В 2024 году факторы, связанные с ограничением объемов добычи углеводородного сырья, продолжают действовать (добровольные обязательства РФ по сокращению объемов добычи нефти на 500 тыс. баррелей в сутки). Как следствие, валовой региональный продукт в реальном выражении, учитывая, что добыча полезных ископаемых в структуре ВРП занимает порядка 75%, в 2024 году сократится на 2,8%», — указано в прогнозе властей.
Пока на планах тревожная тенденция на отразилась. На следующую трехлетку показатели добычи нефти рассчитаны, исходя из двух сценариев: базового и консервативного. По обоим, в 2025 году углеводородов планируется добыть больше: 212 и 208 млн тонн, соответственно. Далее прогнозные значения идут в сторону уменьшения и к 2027 году составят 210 и 205 млн тонн, в зависимости от сценария.
Доходы от продажи нефти зависят и от объемов, и от ее стоимости. Снижение объемов добычи, безусловно, является, угрозой для регионального и федерального бюджетов, считает экономист Константин Селянин.
«Пока снижение объемов добычи компенсируется стоимостью продажи, цена колебалась в районе 70-80 долларов за баррель, что выше прогнозного значения. Во-первых, мировые цена на нефть были высокими, во-вторых, по сути не до конца сработал „потолок“ в 60 долларов. Да, Россия торговала с дисконтом, но тем не менее пока выше этих 60 долларов. Но при снижении мировой цены на нефть и ужесточении исполнения требований в части ограничений на продажу российской нефти, такой компенсации уже не будет», — объяснил эксперт риски снижения объемов добычи.
Факт 2: рекордное налоговое бремя?
Нефтяные компании ХМАО (в регионе добывается чуть ли не половина всей российской нефти) исправно платят налоги. Большая их часть уходит на федеральный уровень — основной вклад вносит налог на добычу полезных ископаемых, немного достается и региону — в виде налога на прибыль.
И пока объемы добычи падают, цифры налоговых платежей растут, по крайней мере в рублях. На 1 августа 2024 года, в консолидированный бюджет компаниями из ХМАО уже уплачено 2,913 трлн рублей от добычи нефти и газа (из них в федеральный — 2,860 трлн).
Если смотреть за полный год, то, например, в 2020 году общий объем налогов из ХМАО оценивался в 2 трлн, а по итогам 2023 — в 3,7 трлн рублей.
Что касается федерального бюджета, то, по данным «Ведомостей», объем его доходов в январе — сентября 2024 года составил 26,3 трлн рублей, что выше показателя за аналогичный период прошлого года на 33,1%. А нефтегазовые доходы федбюджета при этом за девять месяцев 2024 года увеличились в 1,5 раза и составили более 8,3 трлн рублей. Доля таких поступлений в бюджет в январе — сентябре достигла 31,7% против 28,3% за аналогичный период прошлого года.
Главный редактор отраслевого издания «Нефть и капитал» Владимир Бобылев отметил, что несмотря на рост налоговой нагрузки (в основном, речь идет о росте НДПИ — главный источник поступлений в федеральный бюджет от нефтяников, прим. ред.), нефтяники умело лоббируют налоговые преференции.
«Налоговый кодекс представляет собой лоскутное одеяло, состоящее из правил и исключений из них. Да, безусловно, налоговая нагрузка на нефтяную отрасль растет. Другое дело, что компании в процессе переговоров регулярно получают различные налоговые льготы по целому ряду исключений. На отдельные месторождения, имущество, виды добычи. Нефтяники не сидят сложа руки и изо всех сил пытаются получить себе налоговые преференции», — отметил эксперт.
Немного с другой точки зрения посмотрел на «налоговые страдания нефтяников» Константин Селянин, отметив, что растут поступления в рублях, а поставки осуществлялись в долларах.
«Курс доллара все-таки подрастал и в принципе увеличение налоговых сборов в рублях компенсируется падением курса национальной валюты. Даже небольшая девальвация увеличивает размер выручки в долларовом эквиваленте. Плюс, дисконты, на которые идут российские нефтяники, стали ниже: если раньше речь шла о 20-25 долларов, то теперь 10-15. Таким образом, компаниям удалось сохранить продажную цену на уровне более потолка в 60 долларов, да еще и снизить дисконт. Вот и рублевые поступления в бюджет растут», — объяснил экономист.
НДПИ действительно вырос, а за ним — и объем поступающих в бюджет доходов. Таким образом, относительное благополучие бюджета в этой части объясняется девальвацией и ценами на российскую нефть выше прогнозных.
Однако, если смотреть в корень, то нефтяников «жалеть» не надо, отметил Константин Селянин. Например, в Норвегии они платят в бюджет до 90% от доходов, что формирует чуть ли не крупнейший в мире фонд благосостояния.
«Согласно Конституции, недра принадлежат народу, а не акционерам и собственникам нефтяных компаний. И налоговые поступления, прежде всего за счет НДПИ, могут и должны расти. Логика простая: недра народные, значит, платите. А нефтяные богатства — это то, что способно кормить россиян и должно», — подытожил эксперт.
Факт 3: финотчетность нефтяников
По данным финотчетности по РСБУ нефтегазового гиганта «Лукойл», чистая прибыль в третьем квартале 2024 года упала на 63% до 64,8 млрд рублей, а за девять месяцев составила 410,6 млрд рублей с падением в 35,7% относительно аналогичного периода прошлого года.
«Сургутнефтегаз» в текущем году и вовсе отчитался об убытке. Так, во втором квартале он составил 128,7 млрд рублей (против 463,8 млрд рублей прибыли за аналогичный период 2023 года). За полгода чистая прибыль составила около 140 млрд рублей, что меньше на 83,5%, чем показатель прошлого года.
Если вы вдруг испугались, то не надо: на финпоказатели нефтяников очень сильно влияет переоценка их валютных запасов (кубышек, если говорить привычной терминологией). Да, нефтяные доходы покажут снижение, но смотреть на финотчетность лучше по итогам года — картина может измениться и сильно именно за счет переоценки валютных запасов нефтяных гигантов.
«Нефтяники делают валютные запасы, тем более их обязательства по продаже валютной выручки сократились. Чуть ниже был доллар, и это сразу сказывается на показателях отчетности. На „Сургутнефтегаз“ „кубышка“ оказывает серьезное влияние. В 2022 году гигант тоже показывал убыток по тем же причинам, и смотреть на них как только на нефтяную компанию нельзя», — объяснил Константин Селянин.
По словам экономиста, к концу года весьма вероятно произойдет девальвация (эксперт оценил ее в размере 100-120 рублей за доллар), и, таким образом, по итогам года мы можем увидеть совсем другие показатели.
Другой момент, что нефтяникам нужно быть настороже: их запасы — ресурс весьма соблазнительный для государства с учетом немаленьких расходов, связанных с СВО.
Факт 4: себестоимость добычи нефти
Нефть производителям не только можно выгодно продать, но сначала ее нужно дорого добыть. У Росстата есть информация по себестоимости добычи. По данным статистического ведомства, динамика на рост имеется, по крайней мере, в рублях. Долларовый эквивалент «скачет» уже сильнее, собственно, как и сам доллар.
По данным на первый квартал 2024 года, себестоимость добычи в среднем составила 30,9 тысяч рублей за тонну (или около 46 долларов за баррель). В третьем и четвертом квартале прошлого года она была приблизительно такой же.
Цена, указанная статистиками, считает Константин Селянин, близка к правде: по разным источникам средняя себестоимость добычи колеблется от 40 до 50 долларов за баррель. Однако, это средняя температура по больнице и адекватную оценку дать сложно: все зависит от месторождения, состава нефти.
Сейчас же, по оценке экономиста, себестоимость, скорее, приближается к 50 долларам за баррель, и продолжит расти.
«Пока у нефтяников был лаг: повышение зарплат в военном секторе экономики уже случилось, но в полной мере коснулось „гражданки“, в том числе, нефтяников только в этом году. Зарплаты продолжат расти, чтобы конкурировать с ОПК. Но не она вносит главный вклад: растут издержки на обслуживание импортной техники, усложняется и дорожает логистика (те же затраты на „теневой флот“), растет стоимость разведки», — перечислил эксперт.
И это только «производственная себестоимость» — после продажи к ней добавится налоговая нагрузка. Например, уже сейчас, если нефтяники вдруг что-то продали ниже потолка, то налог будет исчислять не с этой стоимости, а с потолковой.
Факт 5: продажа — серая зона
Еще в декабре 2022 года страны Запада договорились о введении потолка на покупку российской нефти в 60 долларов за баррель. При несоблюдении этого условия на торговлю фактически накладывался полный запрет. Москва тогда же заявила, что продавать по таким условиям природные ресурсы не будет.
Китай и Индия к таким мерам не присоединились и, таким образом, стали монополистами на рынке закупок, одновременно получив и рычаги влияния. На смену Европе в качестве главных импортеров российской нефти пришли азиаты, в первую очередь Индия и Китай. По итогам 2023 года эти государства приобрели рекордные объемы «черного золота» из России: 70 и 100 млн тонн сырья, соответственно, утверждал глава «Транснефти» Николай Токарев.
Bloomberg оценил и доходы от продажи сырьевых ресурсов в Китай, так за январь–ноябрь 2023 года российские экспортеры заработали 55,8 млрд долларов (для сравнения в 2021 году до начала СВО и действия санкций доход составил 50,9 млрд долларов). Годовые доходы от продажи нефти в Китай за 2023 год составили 60,6 млрд долларов при средней цене 77 долларов за баррель.
В этом году ситуация уже немного изменилась. Как сообщил Muksun.fm главный редактор отраслевого издания «Нефть и Капитал» Владимир Бобылев, по итогам первого квартала объемы поставок российской нефти за рубеж выросли, а вот цена, напротив, несколько опустилась.
«Объемы продажи нефти на экспорт растут в первом приближении. Что же касается цены, то тут вопрос сложный и, возможно, имеет смысл подождать итогов от Минфина РФ или Росстата. Но цена, безусловно, приупала, и мы это в том числе можем наблюдать по отчетности крупных международных компаний. Там да, действительно доходы снизились, потому что и цена на нефть относительно прошлого года снизилась», — объяснил эксперт.
По прогнозу Владимира Бобылева, по итогу выйдем за диапазоны прошлого года.
«Напомню, что там еще действует потолок цен на нефть, который некоторые страны соблюдают, некоторые — нет. Для тех, кто заключает долгосрочные контракты, это повод поторговаться», — заключает главред «Нефти и капитала».
Но все расчеты о том, по какой цене Россия продает нефть — это исключительно предположения, подчеркнул Константин Селянин.
«Продажной цены не знает никто, кроме нефтяных компаний. Нефть возят старыми танкерами, и в сопроводительных документах указано, как положено, 60 долларов, а что происходит на самом деле, неизвестно. Информация абсолютно непубличная. О ней не будут говорить ни российская сторона, ни иностранная. Последних и так периодически уличают в обходе санкций. А по факту получается, что на российской нефти сейчас зарабатывает кто угодно, и в меньшей степени российские участники. Именно на россиян переложена ответственность за уплату штрафов по использованию теневого флота, плата за транзакции и так далее», — рассуждает эксперт.
Прогноз 1: запас прочности есть
В отдаленной перспективе, с дальнейшим истощением запасов «легкой» нефти, картина может измениться, но пока запас прочности у нефтяников есть, считает Владимир Бобылев.
«В целом сейчас продажа российской нефти идет по цене, которая значительно ниже себестоимости (если себестоимость — 40 долларов, то продается не ниже 60, поэтому запас прочности есть). В ближайшее время „нефтянка“ убыточной не станет», — отметил эксперт.
Пока, по его словам, себестоимость добычи сохраняется на уровне прошлого года.
«Как надолго его хватит: это сложный вопрос. Как мы знаем, „легкой“ нефти почти не осталось, происходит переход к разработке трудноизвлекаемых запасов, которые могут стоить дороже. Но это явно не вопрос ближайших лет, а на более отдаленную перспективу», — заключает Владимир Бобылев.
Прогноз 2: убыток не за горами
Экономист Константин Селянин, напротив, видит реальную опасность в росте себестоимости добычи, причем в краткосрочной перспективе.
«Себестоимость растет и продолжит расти. В краткосрочной перспективе: растет фонд оплаты труда, растут остальные издержи, санкции обходить будет сложнее, а сами ограничения вполне могут ужесточиться. Мы можем рассуждать о темпе, но рост затрат — это уже факт», — говорит эксперт.
Вторая «угроза» — непредсказуемость мировых цен на нефть. Прогнозы, по словам Селянина, есть очень разные и прямо противоположные, и рассуждать, что будет на самом деле, сложно.
«Уже сейчас дельта „себестоимость — продажа“ относительно небольшая. Пусть будет 65 долларов за баррель против 45. И это уже значительно хуже, чем 75 и 40 до начала СВО. Запас уже сократился с 35 до 20 долларов, а издержки все наваливаются. И даже при относительно неблагоприятном развитии, допустим, при падении цены ниже 60 долларов за баррель, что в общем не представляется из ряда вон выходящим, российская отрасль действительно может оказаться в убытке», — посчитал экономист.
В-третьих, даже при сохранении более или менее благополучной цены на нефть, санкции и дальнейшее повышение налогового бремени могут внести свою лепту в сокращение доходности.
«Запас еще есть, но идея убыточности уже не выглядит фантастикой. Особенно на фоне того, что большинство нефтедобывающих стран имеют значительно меньшую себестоимость добычи. И в определенный момент они могут себе позволить снижение цены на нефть, что для России уже будет невозможно», — заключает эксперт.
Депрессивный сценарий
Самый важный вывод: критическое снижение доходности или даже убыточность могут «настать» неожиданно, исходя из перечисленных выше вводных.
«Россия так и остается на пресловутой нефтяной игле. Если посчитать не только нефтянку, но и связанные отрасли, то более половины доходов федерального бюджета дает именно нефтянка. По всем мировым стандартам мы остаемся зависимой от сырья страной», — объяснил Константин Селянин.
Западные страны, накладывая на Россию именно такие санкции, прекрасно понимали, что для нас — это болевая точка. Для России сокращение нефтяных доходов — критично. А для ХМАО, где три четверти ВРП зависят от этой отрасли — это еще более критично. И Югра может превратиться из региона-донора в регион, которому нужно будет помогать, добавил экономист.
«Падение доходов может произойти резко, и региональное правительство окажется перед выбором: либо сокращать соцпрограммы, либо просить помощи у федерального бюджета. Если представить себе, что сократятся или даже исчезнут доходы от нефтяной отрасли, ХМАО практически ничего не остается», — подытожил эксперт.
Безусловно, такой сценарий можно назвать «пессимистичным», но, например, в стратегии социально-экономического развития региона такой вариант рассматривается. Только вот пессимизм чиновников выглядит в текущих экономических реалиях практически утопичным.